Справочная служба русского языка

2. Два подхода к анализу макроэкономических систем и управлению ими

Теории экономической науки могут строиться на основе одного из двух подходов: финансово-счётного либо организационно-технологического. В относительно недавнем историческом прошлом политической экономии финансово-счётный подход выражался в направлении, получившем название «меркантилизм»[1], а организационно-технологический — в воззрениях «физиократов»[2] (сами они называли себя «экономисты»). После того, как кабинетные «мыслители» конца XVIII — XIX веков преодолели «ограниченность воззрений физиократов», финансово-счётный подход стал господствующим в экономической науке, а фактически — единственным и безальтернативным подходом.

Финансово-счётный подход подразумевает, что имеется «кошелёк» частного лица и якобы безбрежное море финансов, распределённое по неимоверному количеству таких же «кошельков», с которым этот «кошелёк» обменивается содержимым при сделках купли-продажи всего, что продаётся и покупается. О том, что море финансов — не безбрежное, это в повседневной деятельности частных предпринимателей и обывателей — информация, не значащая ничего, хотя в каждый кризис всё общество сталкивается со следствиями именно этого умолчания. Что касается политиков, то как показывает практика (критерий истины), они, хотя и осознают, что море финансов не безбрежно, но на основе финансово-счётного подхода и идей буржуазного либерализма в подавляющем большинстве случаев не в состоянии организовать денежное обращение так, чтобы в находящихся под их властью государствах не было массовой нищеты, а малочисленные представители «элиты» не бесились с жиру.

На первый взгляд, финансово-счётный подход представляется более общим, поскольку финансовое обращение на протяжении многих веков неизменно сопровождает хозяйственную и прочую деятельность, в которой технологии и организация производства и распределения продукции изменяются; тем более он представляется более общим в наши дни, когда скорость технико-технологических и организационных изменений достигла предела, определяемого устойчивостью психики людей. И потому многие убеждены в том, что финансово-счётный подход — действительно универсальный подход на все времена, освобождающий «экономистов» от необходимости знать что-либо, кроме:

— бухгалтерского учёта;
— финансовых инструментов и математических моделей, ориентированных на решение задач о применении этих самых «финансовых инструментов»;
— разделов законодательства, регламентирующих финансовое обращение, права собственности и трудовую деятельность.

При этом обязанность знать продукцию, технологии и организацию производства возлагается на инженеров, подчинённых «топ-менеджерам» и профессиональным политикам с финансово-юридическим (и отчасти психологическим) в своей основе образованием, которые якобы знают непостижимые для «простого смертного» тайны того, «как государство богатеет…»[3]. Обязанность знать, как макроэкономика — хозяйственная система общества — складывается из множества микроэкономик, и как макроэкономика должна управляться в интересах общества, — в теориях, выражающих финансово-счётный подход, не возлагается ни на кого…

В отличие от финансово-счётного организационно-технологический подход обязывает знать: как общество порождает потребности, и каковы они по последствиям их удовлетворения? что производить в условиях ограниченности ресурсов и производственных мощностей, т. е. какова приоритетность различных видов продукции и производств? в каких объёмах производить? на основе каких технологий? как распределять продукцию и природные блага? как обеспечивать экологическую безопасность[4] производственно-потребительской системы? При этом ответы на эти и многие другие вопросы во многом обусловлены политикой (как внутренней, так и внешней), проведение которой в жизнь хозяйственная система общества так или иначе должна обеспечить экономически.

Поскольку финансовое обращение лишь сопровождает производственный и потребительский продуктообмен и предоставление доступа к природным благам, которые в силу разного рода социально обусловленных причин не являются бесплатными, — в организационно-технологическом подходе кредитно-финансовая система (вкупе с законодательством, регламентирующим финансовое обращение) предстаёт как один из многих инструментов управления макроуровня в хозяйственной системе общества (кроме неё инструментами управления макроуровня являются, в частности: система стандартов, деловая этика, план счетов бухгалтерского учёта). Поэтому в действительности организационно-технологический подход является более общим, так как финансы в нём — одна из многих «технологических сред» в работе производственно-потребительской системы. В отличие от него в финансово-счётном подходе финансы — нечто самостоятельное и системно-иерархически более высокое, чем номенклатура продукции, технологии, организация производства и сбыта, потребление продукции.

Если видеть разницу финансово-счётного и организационно-технологического подходов, то неизбежен вывод, который вызовет возражение политиков как буржуазно-либерального толка, так и просоциалистического толка, а так же — и представителей многих школ исторически сложившейся экономической науки: и в Великой депрессии 1930?хгг. на Западе; и в застое и экономическом коллапсе СССР; и в «лихих девяностых», когда «младореформаторы», приверженцы «монетаризма» Чикагской школы проводили либерально-рыночные реформы в постсоветской России; и в мировом финансово-экономическом кризисе 2008 — 2010гг.; и во всех прочих экономических неурядицах мирного времени нескольких последних веков — одинаково выразилась жизненная и управленческая несостоятельность финансово-счётного подхода по отношению к решению задачи об экономическом обеспечении благоденствия всех, кто готов честно трудиться. Т. е. во всём этом выразилось нравственное, и как следствие — идейное банкротство различных школ экономической науки, сложившихся на основе финансово-счётного подхода.

Что касается СССР, то и в нём свою несостоятельность показала не плановая экономика, как в этом убеждают либеральные публицисты, а финансово-счётный подход политэкономии марксизма[5] и её метрологическая несостоятельность[6], под идейной властью которых — вследствие идеологического тоталитаризма КПСС — оказалось плановое начало, результативность которого требует организационно-технологического подхода.

ДОТУ

Предыдущая страница / К оглавлению / Следующая страница

[1] «Меркантилизм (франц. mercantilisme, от итал. mercante — торговец, купец. Ранний М. (последняя треть 15 — середина 16 вв.) охарактеризован К. Марксом как монетарная система (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т.24, с. 71). Представители — У. Стаффорд (Англия), Де Сантис, Г. Скаруффи (Италия). Главным в раннем М. являлась теория денежного баланса, обосновывавшая политику, направленную на увеличение денежного богатства чисто законодательным путём. В целях удержания денег в стране запрещался их вывоз за границу, все денежные суммы, вырученные от продажи, иностранцы были обязаны истратить на покупку местных изделий.
Поздний М. развивается со 2-й половины 16 в. и достигает расцвета в 17 в. Его главные теоретики — Т. Мен (Англия), А. Серра (Италия), А. Монкретьен (Франция). Для позднего М. характерна система активного торгового баланса, который обеспечивается путём вывоза готовых изделий своей страны и при помощи посреднической торговли, в связи с чем разрешался вывоз денег за границу. При этом выдвигался принцип: покупать дешевле в одной стране и продавать дороже в другой» (http://www.cultinfo.ru/fulltext/1/001/008/075/639.htm).
«… представители меркантилизма утверждают, что нация тем богаче, чем больше золота и серебра она имеет. Накопление же богатства (естественно, в денежной форме) происходит в процессе внешней торговли или в ходе добычи благородных металлов. Отсюда следует утверждение, что только труд, занятый в сфере добычи благородных металлов является производительным. Впрочем, сугубо теоретические исследования мало интересуют представителей школы меркантилистов. Основной акцент в их исследованиях сделан на вопросах экономической политики и лежит в области рекомендаций по увеличению притока золота и серебра в страну» (АгаповаИ. История экономической мысли. Лекция2. — «Библиотека Гумер»: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Econom/agap/02.php). Аналогом этого меркантилистского воззрения в эпоху после отмены золотого обращения и тем более — после отмены золотого стандарта явилось бы утверждение о том, что богатство нации (государства) — результат и выражение денежной эмиссии, и только она является производительным трудом.

[2] Физиократы (франц. physiocrates, от греч. phýsis — природа и krátos — сила, власть, господство) — представители направления политэкономии, возникшего во второй половине XVIII века во Франции. Считали, что единственным самостоятельным фактором производства является плодородие почвы и соответственно этому полагали, что весь прибавочный продукт создаётся исключительно в сельском хозяйстве, вследствие чего именно оно и является источником богатства народа. Исходя из этого утверждения, физиократы анализировали хозяйственные и финансовые связи сельского хозяйства с другими производственными отраслями и прочими сферами общественной деятельности, расценивая эти связи как пути перераспределения между ними прибавочного продукта, произведённого сельским хозяйством. Физиократы были правы в том смысле, что сельское хозяйство — это единственная отрасль так называемого «материального производства», в которой (нормально) извлекаемая из технологического цикла продукция по своей массе превосходит вкладываемые в него ресурсы. Аналогичные идеи высказывал древнегреческий философ Ксенофонт, который писал, что «земледелие — мать и кормилица всех профессий» (АгаповаИ. История экономической мысли. Лекция2. — «Библиотека Гумер»: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Econom/agap/02.php). Действительно, во всех сферах профессиональной деятельности общества, самодостаточного в аспекте производства и потребления, может быть занято людей не больше, чем способно прокормить его сельское хозяйство, основой которого является растениеводство. И соответственно, как заметил историк В. И. Гуляев, «для прогрессивного движения человеческого общества любое, даже незначительное на первый взгляд улучшение методов земледелия или усовершенствование орудий труда играло подчас более важную роль, чем десятки выигранных кровопролитных сражений и все хитросплетения политиков» (В. И. Гуляев. Загадки погибших цивилизаций. Москва. «Просвещение». 1992. — 160 с., 8 л. ил. ISBN5-09-003811-2. — С. 91).

[3] Хотя у А. С. Пушкина эта фраза лежит в русле организационно-технологического подхода, поскольку приведённые слова продолжаются так: «и почему не нужно золота (т. е. денежного металла и соответственно — денежного богатства: наше пояснение при цитировании) ему, когда простой продукт имеет».

[4] Отметим, что пустыня Сахара — во многом дело рук человека: вырубка лесов изменила водный баланс территории. И это — не единственный в истории случай экологического самоубийства региональной цивилизации.
«Расцвет цивилизации Наска пришёлся на промежуток между 300 г. до н. э. и 800 г. н. э. Именно тогда были созданы знаменитые рисунки, церемониальный город Кауачи и впечатляющая система подземных акведуков, которые функционируют и по сей день. И вдруг жители, создавшие эту красоту, исчезли. Почему?
Прежде считалось, что причина кроется в капризах Эль-Ниньо — океанско-атмосферного явления, вызвавшего сильные ливни и катастрофические наводнения. Но только сегодня британские учёные из Кембриджского университета, видимо, нашли настоящую причину исчезновения древней цивилизации. В журнале Latin American Antiquity они опубликовали отчёт, в котором заявили, что цивилизация Наска могла ускорить своё исчезновение активной вырубкой лесов. По мнению исследователей, индейцы Наска лишились возможности выращивать пищу в долинах, поскольку из-за обезлесения климат стал слишком сухим, сообщают grani.ru.
Аборигены расчищали земли под сельскохозяйственные угодья, вырубая гуаранго (разновидность акации). Эти деревья жили по тысяче лет и помогали регулировать плодородие почвы и её влажность: корни гуаранго уходили на большую глубину, создавая влажный микроклимат, а опадающие листья служили удобрением. Очевидно, что древние уничтожили такое количество лесов, что и без того засушливая экосистема была безвозвратно нарушена.
Ученые обращают внимание на то, что подобным же образом, скорее всего, погибла около 900 г. н. э. и цивилизация майя, которой приписывают пророчества относительно конца света в 2012 году (см. «КП» 04.05.2007)» («Комсомольская правда», «Тайна исчезновения цивилизации Наска раскрыта»: http://spb.kp.ru/print/article/24394.5/572167/).
Бесплодные солончаки степей Калмыкии, низовьев Поволжья, исчезнувший Арал — тоже «достижения» отечественного способа хозяйствования последнего полувека.

[5] Дело в том, что реальная технологически обусловленная схема продуктообмена (а так же и финансового обмена) в общественном объединении труда не может быть за счёт слияния на ней отраслевых блоков приведена к форме, представленной К. Марксом («Капитал», т.2, гл. XX):
— I подразделение — производство средств производства;
— II подразделение — производство предметов внепроизводственного потребления;
— обмен капиталом между ними и перераспределение «прибавочной стоимости», — поскольку дело «портят» ряд отраслей, обслуживающих оба вымышленных К.Марксом «подразделения».
Марксова схема — засвидетельствованное самим К. Марксом и подтверждённое продолжателями его дела (за исключением И. В. Сталина, который делал иное дело) выражение финансово-счётного подхода, согласно воззрениям которого «булки, в готовом к употреблению виде, растут на ёлках» и могут быть проданы и куплены, если их сорвать с ёлки. Марксова схема — фикция, вымысел, извращающий восприятие реальности, и вся марксистско-ленинская политэкономия — «изучение» и объяснение процессов в этом вымысле. Но этой фикции была подчинена вся экономическая наука СССР, и как следствие — методология планирования.
Кроме того, К. Маркс в «Капитале» много пишет о денежном обращении, но совсем ничего не пишет об отраслевой структуре общественного объединения труда (кроме того он пользуется вводящим в заблуждение термином: «общественное разделение труда»), о его обусловленности технологиями, об организации в нём процессов управления и самоуправления на микро- и на макро- уровнях. Поэтому марксизм в писаниях основоположников и продолжателей (за исключением И. В. Сталина) и их политической практике — бесплодие финансово-счётного подхода.

[6] Такие базовые понятия марксистской политэкономии, как «необходимый продукт» и «прибавочный продукт» не могут быть измерены в подавляющем большинстве технологических процессов. То же касается «необходимого» и «прибавочного» рабочего времени. В этом выражается метрологическая несостоятельность политэкономии марксизма, на которую первым указал И. В. Сталин в своей работе «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952г.), иносказательно предложив в ней советским экономистам разработать теорию, более соответствующую жизни, нежели марксизм. Однако эта работа не была понята и принята к руководству современниками, а впоследствии её предали забвению. Но если отрасль науки уличена в метрологической несостоятельности, то с этого момента она — лженаука, и соответственно именно И. В. Сталин первым публично вынес научно состоятельный смертный приговор марксизму.