Яйцо или курица? Скорее яйцекурица…

Андрей Митин
директор ССРЯ

Оставляя пока за кадром вопрос о том, откуда взялся язык, возьмём его как данность и спросим себя: а что же это такое?

«Средство коммуникации!» — воскликнет иной чудак, всё ему не так. Разумеется, есть индивидуумы, для которых это единственное средство, хотя для многих существуют и другие языки: язык искусства, к примеру. Или алгебраический язык.

«Инструмент мозга!» — скажет другой, тёртый калач. И тоже будет прав, ведь чем мы думаем, как не языком. Я бы даже сказал, так прямо берём и думаем: «Эх, дубина ты сто-е-ро-со-ва-я!» (по слогам!).

«Милость господня!» — подумает третий, самый тихий. И снова будет недалёк от истины. По-своему, потому что… неизвестно, откуда язык взялся.

«Корявое порождение разума!» — прогундосит схоласт. И ведь в точку, плешивый, попадает; в самую что ни на есть!

Резоны определения у всех разные, и все они по-своему правы. И средство язык, и инструмент, и данность неизвестная, и порождение.

И всё-таки. Что же это такое?

После этого вопроса лично у меня встают волосы дыбом, потому что лишь только я задумываюсь про то, как объяснить средствами языка, что такое сам язык, так сразу впадаю в панику! Это — как представить бесконечность. Или умственно проследить за ходом крутящейся спирали. Невозможно… мысли путаются, а образы перерастают в кошмар вселенского хаоса.

Наверно, ответ на вопрос, что такое язык — вообще лежит в другой плоскости выражения. В той плоскости или области, в которой нет ни мыслей, ни их убогих словесных эквивалентов. Мыслей там не может быть, потому что мысль невозможно проявить, не облекая её в слова. Про сами слова я просто умолчу. И так всё ясно.

Тогда, где же эта плоскость или область? Наверно, она просто вне нас самих, вне людей, вне их жизни и деятельности. В такой стороне вовне, что мы и представить не можем. Потому что то, что мы можем представить, то мы можем описать, т. е. привлечь на помощь наш родной язык.

Парадокс. Логический коллапс.

И всё же разум не устаёт выдавать сентенций, главнейшей из которых является — не прекращать поиска. Никто и не прекращает, между прочим. Ни в Зимбабве, ни на Чукотке.

А подступить к этой проблеме можно и с какой-нибудь неожиданной стороны. Если не можем точно определить, что такое язык, то можно попробовать понять, откуда он взялся! Может именно в этом и состоит искомое определение языка!?

В 90-е гг. прошлого столетия подобрались к этой стороне вопроса в Америке. К вопросу о возникновении… смысла. Ибо, что есть язык, как не разлитая по всему его составу смысловая субстанция. Ибо нет смысла — нет и языка. Даже бессмыслица (языковая) обусловлена противостоящей данностью смысла, поэтому он — смысл — наверно, первичен.

Категорию смысла, кстати, можно довольно точно передать средствами языка. Вот оно: «смысл — это целесообразность существования объёкта, идеи, их взаимоотношений с точки зрения нас, людей.»

Хорошо. Откуда берётся смысл?

Смысл рождается из необходимости.

Ежели смысл рождается из ничего — потому что «необходимость» это и есть то, чего нет буквально, но в какой-то момент она возникает как бы ниоткуда — и этому хочется верить, то что нам стоит задать себе следующий вопрос: каким образом возникновение смысла порождает многообразие языков и способов их существования? Каким? Каким образом смысл порождает язык?

Только одним, достаточно фантомным и ненаучным. Функцией вероятности. Возможности. Другими словами, чтобы смысл породил язык, следует признать, что мгновенная вероятность зарождения смысла несёт в себе уже готовую конструкцию языка. Априорную схему, в которой уже есть места, их очень много и они есть все сразу, для базовых понятий, которыми и можно впоследствии объяснить, к которым можно логически прийти для объяснения смысла.

Мне могут возразить, что язык, некая умозрительная конструкция, достаточно прост у папуасов Новой Гвинеи, и в их языке нет места для таких вот «мостиков» назад к понятию и объяснению смысла как такового. Не согласен. У них нет слов, реальных и чётких слов, с помощью которых можно вербализировать то, о чём я сейчас говорю. Но в их языке, как и в любом другом, теоретически, «смыслово» всё это присутствует в неразработанном виде. И, в результате усилий нескольких поколений, внятно поставивших себе задачу обогатить свой собственный язык, эта проблема может быть с лёгкостью решена, т. е. проговорена-прописана. Потому что проблема любого языка, в таком его способе приложения, решаема изначально тем, что смысл не зависит от того или иного вербального выражения смысла. Другими словами, смысл он и в Африке смысл. От него никуда не уйти.

Более того, возникновение смысла несёт в себе не только «конструкцию» языка обыкновенного, оно одновременно содержит в себе бесчисленное количество других форм: языка цифр, геометрических фигур, символики и т. д.

Таким образом получается, что на вопрос «что такое язык», можно попробовать ответить языком же. Через понятие смысла.

«Язык — это следующий этап смысла». Или так — смысл порождает язык как то, что может впоследствии объяснить сам смысл.

Смысл же, повторимся, возникает из вероятности своего собственного возникновения. Из ниоткуда. Как ниоткуда берутся базовые частицы, из которых впоследствии, в результате превращений получаются атомы, молекулы и т. д. Вероятность заложена в бесконечности возможностей всего сущего к проявлению себя в той или иной ипостаси. И при реализации этой возможности (одной из многих), смысл мгновенно расцветает умозрительной конструкцией языка, которая «обрастает мясом» слов… а вот как «обрастает» — это уже совсем другая история и совсем другая проблема.

Рождение смысла и одновременное рождение языка, ещё не «увешанного» исторически сложившимися понятиями и словами, грамматическими конструкциями и правилами правописания, уходит своими корнями в глубины веков. Учёные, в своей цепкости к фактам, торили дорожку во всем видимoм направлении: анализе того, что есть в языках. Сравнении и вычленении общих мест. На основе которых и делались выводы. Донельзя глубокие и умные: праязык, к примеру, от которого есть пошла земля русская и нерусская…

Всё это верно, если не предпринять абсолютно противоположное исследование, попробовав выявить те понятия в самых разных языках, которые в каждом будут звучать непохоже друг на друга. И выяснится, что вещей непохожих на порядок больше, чем похожих. Что доказывает актуальную научную ценность такого исследования не меньше, чем выводы о том, что сначала был один язык, а потом их стало несколько.

Моё предположение несколько иное. Поскольку рождение смысла происходит мгновенно, то мгновенно же и возникает перспективная схема языка, которую исторически каждый народ — даже так: каждое племя или общежитие людей — решало способностью самых смелых в попытках вербализировать то, что в любом общежитии априорно начинает присутствовать уже в самом начале такого общежития. Именно поэтому на нынешний момент существует несколько (не один праязык) теоретически вычисляемых центров распространения языков. Вербальные базовые понятия которых отличны друг от друга. Дальнейшие языковые «наслоения» имеют в себе уже другую природу: это искажение или переосмысление, или и то, и другое, от уже имевшихся образцов. От неких, весьма смелых по своим временам попыток СКАЗАТЬ то, что до них — до этих первоокрывателей слов — никто не говорил.

Для пояснения своей мысли приведу несколько примеров.

Первый. Обогащение языка через заимствование: слова «содержание» и «контент» имеют общий смысл, но разнятся в оттенках, частностях, дополнительных функциях. Второе слово появилось совсем недавно, для обозначения понятия в русском языке, которого не было. Т. е. процесс возникновения и вживания новых слов в (нашем примере — русский) язык идёт постоянно. Я не говорю сейчас о том, КАК появляется новое слово. Я говорю о процессе. Он идёт всегда. Как только возникает — вот оно ключевое слово — «необходимость», так сразу делаются попытки озвучить то, к чему призывает необходимость.

Второй пример. Все мы в детстве, а некоторые и во взрослом возрасте — ПРИДУМЫВАЛИ СЛОВА. Процесс этот тоже постоянен. Каждый ребёнок в детстве придумывает слова: схватывает логическую основу языка и пытается так его «коверкать», как он его понимает. Иногда слово рождаясь, идёт «в народ» и тогда становится общеизвестными. Гашек придумал слово «робот». Оно прижилось. Я придумал слово «свежда». Оно никому не известно.

Разница между нами, современными «выдумщиками» и теми «первопроходцами » в плане первых на свете слов лежит в их недюжинной смелости (которая впрочем диктовалась всегда насущнейшей необходимостью!), отваге, решительности и фантазии. У нас, современных, есть база — от чего плясать, есть бесчисленное множество вариантов, есть логичные схемы «укладки» новых слов в уже существующие «ложа». У тех — первых — не было ни первого, ни второго, ни третьего. И всё-таки они сделали свой первый шаг и сказали.

Вероятность иного развития языка, спонтанно данного Богом людям сразу -— тоже отрицать нельзя. Как нельзя ни доказать то, что я привожу в качестве гипотезы, ни доказать обратное.

Немного рекламы:

Знакомьтесь с Jett — кореянкой из боевика VALORANT Riot Games представила ещё одного персонажа VALORANT — Jett из Южной Кореи https://suggiesavers.org/ Девушка обладает следующими умениями:«Ливень» — туман, ограничивающий обзор. Направление его движения можно менять.«Подъём» — прыжок вверх после непродолжительной подготовки.«Попутный ветер» — стремительный рывок в направлении движения.«Буря клинков» — метательные кинжалы, наносящие средний урон при попадании в корпус или