В «Битве за Россию» есть раздел: СЦЕНАРИИ СМУТЫ. Взявшись за рассмотрение сценариев, Вы тем самым свидетельствуете о мистерическом характере истории, по крайней мере, в периоды социальных катастроф, проистекающем из отсебятины космополитической «интеллектуальной элиты и мировых банкиров» (стр. 85).

Но на стр. 26 Вы пишете: «Никаких претензий на роль самостоятельного политического лидера у Церкви не было и нет». Если смотреть на это приведённое Ваше признание с точки зрения «мировой закулисы», то оно — присяга на лояльность. Церковь подтверждает свою готовность играть НЕ-самостоятельную политическую роль в очередном акте мистерии «ДА СБУДУТСЯ ПИСАНИЯ мировой закулисы», поскольку «закулиса» в настоящее время в пределах Божьего попущения обладает глобальной монополией на устойчивую сценаристскую и постановочную деятельность в отношении мистерий истории. Не потрудившись обзавестись догматами по общественным вопросам, отличными от ветхозаветно-талмудических, из которых проистекала бы гибкая и эффективная концепция восприятия в общество Богодержавия «Да будет воля Твоя и на земле яко на небе...», — Церковь способна только бессмысленно, судорожно дергаться, когда очередной этап концепции Второзакония-Сионских протоколов начинает воплощаться в жизнь вопреки её благонамеренности.

Если взять ПСС В.И.Ленина и почитать, как он из Швейцарии воспринимал события в России в феврале-марте 1917 г., то можно понять, что он из Швейцарии видел наличие сценария и распределение ролей, о чём он пишет недвусмысленно:

<«Эта восьмидневная революция была, если позволительно так метафорически выразиться, «разыграна» точно после десятка главных и второстепенных «репетиций», актёры знали друг друга, свои роли, свои места, свою обстановку вдоль и поперёк, насквозь, до всякого сколько-нибудь значительного оттенка политических направлений и приемов действий» — В.И.Ленин, ПСС изд. 5, т. 31, с. 12. >

Но когда из зрительской ложи солист Ульянов-Бланк собственными благонамеренностью и страстями вырвался на сцену, мистерия для него перестала быть спектаклем, а стала реальной жизнью. Но она не перестала быть мистерией по известному сценарию для её сценаристов и постановщиков.

В прошлом Церковь не отличала сценариев исторических мистерий «мировой закулисы» от Богодержавия, отождествляя мистерию «Да сбудутся писания...» с Богодержавием, вследствие чего история библейской цивилизации в целом и России, в частности, — катастрофична.

Но и сейчас ничто не говорит о том, что хоть кто-нибудь из православных писателей-историков, философов, социологов выделил в историческом прошлом деятельность «мировой закулисы» и её сценарии исторических мистерий из общего потока событий, а главное, распознал бы её методы воздействия на течение внутрисоциальных процессов.

В таких условиях движимая собственной благонамеренностью, но не имея САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ КОНЦЕПЦИИ, альтернативной или объемлющей концепцию мистерий «мировой закулисы», Церковь может играть только навязанную ей (как Пилату) или чарующую её (как Ленина) роль в очередном акте глобальной мистерии «Да сбудутся писания мировой закулисы».

В одном из сценариев благонамеренная Церковь, не отличая Божьей милости от сценария мистерий, сама призывает к государственной власти ставленников сатанизма. После этого Россия должна истечь кровью, принесённая в жертву «искупления», защищая библейскую цивилизацию Запада от исламского «фундаментализма», инспирированного всё той же «мировой закулисой» в условиях, когда для большинства именующих себя мусульманами исторически реальный «ислам» — поклонение молитвенному коврику под чтение Корана, а не поиск и не следование воле Божией вопреки отсебятине «мировой закулисы» <и внутрисоциальным страстям и суете>.

Другой сценарий опробован в Югославии. Там одни поклонялись казни Христа под чтение Библии. Другие поклонялись молитвенному коврику под чтение Корана. Третьи посещали синагогу и слушали Тору и Талмуд, скорее всего в переводе на один из славянских языков. Четвёртые взирали на всех них с «высот» философского и бытового атеизма. И все они хотели «хорошо жить», вкладывая в эти слова смысл материального достатка и безответственно-беззаботного времяпрепровождения; для многих — в чувственных удовольствиях. Теперь они уже несколько лет бьются лбами насмерть вместо того, чтобы использовать по прямому назначению то, что скрыто за лбами: одни злочестивые вкушают ярость других без различия в их мировоззрениях.

Не секрет, что в Югославии в истории последних столетий и десятилетий господствовали те же мировоззренческие системы, что и в России-СССР: православие, ислам, иудаизм, философский и бытовой атеизм, хотя исторический опыт народов наших стран и отличается друг от друга во многом. И ни одну из мировоззренческих систем югославы не смогли использовать, чтобы предотвратить государственную и народную катастрофу Югославии. И страна будет полыхать и тлеть, пока не выгорит до конца потенциал страстей взаимной ненависти, выросшей из бездумно-ритуальной веры и «свободы» от необходимости понимать Мир, общество, книжное знание, прямые знаки воли Божией и знаки отсебятины «мировой закулисы».

Сценарий был запущен в действие, и все сыграют в нём свои роли до конца, если "мировая закулиса" не сменит его для них на другой сценарий; или если кто-то не призовет прямую милость Божию, которая остановит бойню на некоторое время, дабы югославы имели возможность одуматься.

После 1991 г. в России, СССР, преднамеренно нагнетается напряжённость. «Мировая закулиса» действует не столько через ставленников-предателей, осознанно творящих зло, разрушая ЖИЗНЕСТРОЙ, народное хозяйство и государственность, но главным образом через массу благонамеренных, возомнивших о себе невежд, с памятью не больше, чем на две недели, полных книжного знания, но не различающих ничего в реальной жизни, не обладающих <само>дисциплиной и культурой мышления, но полных веры в те или иные писания, предания, доктрины, которые большинство из них даже не в состоянии изложить.

То же самое было в России в конце XIX — начале XX века. Сценарий, в общем-то, один и тот же. Тогда о. Иоанн Кронштадский выступал в печати, отстаивая православие и исторически сложившуюся государственность, но при этом он писал о «тайнах Божиих», которыми православному интересоваться не следует. Отец Иоанн не понимал «мировой закулисы» и её тайны отождествлял с «тайнами Божиими». Но он был один из многих благонамеренных непонимавших. Чем завершилось это непонимание — известно. Если без предубеждений о «тайнах Божиих» читать Новый Завет и Коран, то тайн Божиих нет; есть только определённый уровень развития мировоззрения и понимания людей, вследствие чего они не всегда готовы принять то знание, которое уже есть в обществе и оно истинно, и то знание, которое всегда готовы дать людям Свыше, были бы готовы люди принять его и использовать во благо. И только в уровне развития мировоззрения отличие России от Югославии и Запада, чего не понимают ни наша, ни западная интеллигенция, ни «мировая закулиса»: мировоззренчески мы выше. Взрыватель, способный запустить в действие югославский сценарий в России, находится не в Кремле, не в Троице-Сергиевой лавре, не в Мекке и не в Иерусалиме. Римская верхушка уже договорилась с иудейской верхушкой и протестантской верхушкой о согласном толковании Библии и признании подлинными некоторых новозаветных апокрифов. Сюжет об этом был показан по телевидению в воскресенье 26.12.1993. Так «мировая закулиса» ставит прежде всего перед Православием в России дилемму: подчиниться и войти в экуменизм и получить, возможно, ещё один церковный раскол в перспективе; либо остаться один на один в противостоянии с регионами ислама, «фундаментализм» в которых будет ею нагнетаться и обретать антирусскую, антиправославную окраску с пропагандой русофобии на основе исторически длительного периода военных столкновений России с исламскими государствами, начиная от ордынских ханств, кончая участием в гражданской войне в Афганистане.

Это будет делаться вопреки тому, что в пределах единого Российского государства мусульмане и православные мирно соседствовали столетиями и соТРУДничали, несмотря на отдельные, искусственно вызывавшиеся эксцессы. Причиной конфессионального мира в России является то, что в Русской православной вере, в отличие от западных модификаций христианства, в общественной жизни масс населения первенствовала совесть, а не право, основанное на библейском или светском законе. Совесть же всех труждающихся едина, но она ближе к Корану, чем к Библии и противной жизни мистерии самоликвидации добра; это подтверждает и сравнительный анализ народных эпосов и сказок. При этом выясняется, что в Русских Былинах невозможно найти случая, чтобы богатырский меч был поднят ради обретения земного богатства и власти, на чём основан эпос большинства народов Запада (Кольцо Нибелунгов, Золото Рейна, например). Именно в этом мы выше Запада мировоззренчески.

В таких условиях единственная эффективная защита от поползновений «мировой закулисы» — собственная концепция жизнестроя общества и перехода к нему от нынешнего безобразия. Но концепция — обязательно глобального уровня значимости, и уже в ней защита от исламского «фундаментализма» на основе ясного толкования Корана и истории, из которому простому труженику и «правящей» интеллигенции мусульманского мира было бы очевидно, что «фундаментализм» есть отступничество от ислама и коранического учения:

Сура 4: «96. О вы, которые уверовали! Когда отправляетесь по пути Аллаха, то различайте и не говорите тому, кто предложит вам мир: «Ты не верующий», — домогаясь случайностей жизни ближней. Ведь у Аллаха — обильная добыча. Таковы были вы раньше, но Аллах оказал вам милость. Различайте же: Поистине, Аллах сведущ в том, что вы делаете!»

<Иными словами, собственную одержимость стяжанием и злонамеренность не следует оправдывать ссылками на повеления Бога, милостивого, милосердного. И ещё> сура 3:

«57. Скажи: «О обладатели писания! Приходите к слову, равному для вас и для нас, чтобы нам не поклоняться никому, кроме Аллаха, и ничего не придавать Ему в сотоварищи, и чтобы одним из нас не обращать других в господ помимо Аллаха». Сура 59: «21 (...) Аллах написал: «Одержу победу Я и Мои посланники!»»

Из всего этого можно понять, что искренне верующие в Бога должны не биться лбами насмерть в угоду кому-то, а понять и творить милость Всевышнего, обращённую уже в их земной жизни ко всем, кто её не отталкивает по слепоте, страстями, гордыне или бездумному следованию земным писанным и неписаным догмам. А обращения типа «господин», «превосходительство», «владыка» должны быть изжиты как уничтожающие человеческое достоинство обеих сторон их употребляющих и принимающих; и разрушающие единство лексики и смысла <(т.е. текста и подтекста)> при их формальном употреблении, как это имеет место в нашем обращении к Вам. И русофобия — это не обвинение Церкви в том, что она претендует на роль самостоятельной политической силы. Русоненавистничество как раз и скрыто в Церкви в том, что она не претендует и не делает ничего для того, чтобы быть концептуально-самостоятельной политической, т.е. управленческой силой, низводящей в общество Богодержавие в чистом виде без мистерической отсебятины «мировой закулисы».

Проблема исторически реальной Церкви в истории России не высосана нами из пальца. Она неоднократно вставала в сознании думающих русских людей, обеспокоенных судьбой Отчизны. И у многих вырывались нелицеприятные для неё оценки, подобные высказанной А.К.Толстым: «Нет ничего слюнявее и плюгавее русского безбожия и православия», — из чего можно понять, что он, отрицая безбожие и тогдашних нигилистов-социалистов, не находил Бога и в исторически реальной Церкви. К теме поиска живой, а не писанной веры вне официального православия неоднократно обращался Ф.И.Тютчев: «Наш век», «Я лютеран люблю богослуженье...», «Счастливы древние народы...» Бог поругаем не бывает: и за то, что ищущие Бога Живого не могли найти пути к Нему через Церковь, она расплатилась после 1917 г.

Ближе всех к содержательной стороне этой проблемы подошёл А.С.Пушкин. Церковь до сих пор вспоминает его «Гавриилиаду», всегда подчёркивая, что Пушкин сожалел о её написании. Однако в «Гавриилиаде» есть такие строки:

С рассказом Моисея
Не соглашу рассказа моего:
Он вымыслом хотел пленить еврея,
Он важно лгал — и слушали его.
Бог наградил в нём слог и ум покорный,
Стал Моисей известный господин,
Но я, поверь, — историк не придворный,
Не нужен мне пророка важный чин!

Но в этих строках — все ключи к исторически реальному пониманию текстов Библии, если в Пушкинском Моисее видеть собирательный образ «мировой закулисы», выросшей из жреческих иерархий Египта, а не исторически реальное лицо, пророка Божиего, от имени которого в Библии «мировая закулиса» несла свою отсебятину, следуя своему богу — духу земного самовластья. Так что это вопрос очень глубокий, о чём сожалел Пушкин: о «Гавриилиаде» в целом? или о том, что историческая истина оказалась по его юношеской безответственной вседозволенности запятнанной грязью сюжета «Гавриилиады»? Тем более, что не все рукописи Пушкина (и в частности, «таганрогский архив») опубликованы.

Мы уже упоминали другое произведение Пушкина — «Подражания Корану», — в котором также затронуты мистико-религиозные вопросы, однако мимо строк которого Церковь и её литературоведы прошли стороной:

Он милосерд: Он Магомету
Открыл сияющий Коран,
Да притечём и мы ко свету,
И да падёт с очей туман.

Датировано 1824 г. Это как понимать? Ещё одна безответственная «шутка» православного или ощущение поэтом, написавшим стихотворение «Пророк», чего-то неотмирного, перед чем первый поэт и умнейший муж России (характеристика Николая I) испытал благоговение, недоступное Церкви по причине её веры в писания, предания, догматику, но не в Бога?

Как сообщает Л.Климович в «Книге о Коране», стр. 99, А.С.Пушкин пользовался переводом, называвшимся «Книга Аль-Коран аравлянина Магомета, который в шестом (ошибка!) столетии выдал оную за ниспосланную к нему с небес, себя же — последним и величайшим из пророков божьих». Это был уже вторичный перевод (арабский — французский — русский). Перевод был снабжён статьей «Житие лжепророка Магомета вкратце». А.С.Пушкин не следует давлению издателей и даёт к «Подражаниям» примечание:

«1. «Нечестивые, пишет Магомет (глава Награды) думают, что Коран есть собрание новой лжи и старых басен.» Мнение сих нечестивых, конечно, справедливо; но несмотря на сие, многие нравственные истины изложены в Коране сильным и поэтическим образом. Здесь предлагается несколько вольных подражаний. В подлиннике Алла везде говорит от своего имени, а о Магомете упоминается только во втором или третьем лице».

Но если этот пушкинский текст не двусмысленность, которую каждый волен понимать, как хочет и до чего доросло его разумение, то зачем А.С.Пушкин сам выделил в нём слово нечестивых? И кто теперь может показать, что Пушкин сожалел о написании Подражаний Корану так же, как о Гавриилиаде, если тогдашняя государственная церковь не обеспокоилась взять с него письменное покаяние за восхваление Аллаха, давшего Коран?

Сказанное Пушкиным о Коране резко контрастирует с другой его оценкой — Библии:

Писали слишком мудрено:
То есть и хладно, и темно, что
Очень стыдно и грешно.

То есть ещё в прошлом веке созрели вопросы, которых Церковь не видит, либо не воспринимает их значимости и на них не отвечает. Но должно Церкви ответить на вопросы:

Первый: Что есть Богодержавие — ветхозаветно-талмудическая экспансия ростовщичества и догматика «элитарно»-невольничьего устройства общества в иудаизме в НЕОТЪЕМЛЕМОМ сочетании с «промыслительным» отсутствием догматов по общественным вопросам у христианских церквей, ссылающемся на слова Христа «Царство Моё не от мира сего» вопреки Его же молитве «Да будет воля Твоя и на земле как и на небе»? либо же Богодержавие — кораническая догматика по общественным вопросам, исходящая из утверждения: «Он на небе — Бог и на земле — Бог, и нет иного Бога, кроме Него, милостивого, милосердного»?

Второй: Что есть истина в неотмирных вопросах: Никейский Символ веры и Никейская догматика или Коран, их отрицающий?

Третий: Если Церковь настаивает на истинности Никейской догматики по неотмирным вопросам, но готова признать справедливость коранической догматики по общественным вопросам, то что такое Коран? — отсебятина Мухаммада, который, будучи неучем, по своему разумению общественной жизни превзошёл признанных мудрецов, получивших каждый в своё время наилучшее образование, и он ошибся только в одном: что он — пророк Божий?

Или Коран — наваждение из преисподней, в котором вся правда о жизни общества сказана только для того, чтобы отвратить от Никейской догматики, полученной Духом Святым, по мнению Церкви, которую человек может либо принять на веру, либо отвергнуть?

Но если догматика иудаизма «элитарно»-невольничьего строя ложна, а Коран — не Откровение Божие, то чем Церковь, профессиональные молитвенники, мистики, богословы, иерархи — прогневили Бога и Господа их Иисуса Христа, что за 2000 лет не обзавелись догматикой по вопросам общественной жизни и не могут выбраться из жидовствования «во Христе» по сию пору? Чем прогневили Бога и Господа их Иисуса Христа, что не могут обличить ни зло «мировой закулисы», ни зло Корана, если оно в нём есть?

А если, на их взгляд, истинное Богодержавие — описано в «священной» Библии как ростовщичество во Второзаконии и геноцид в отношении не согласных с ним, провозглашённый Исаией, то почему Церковь не пойдёт в синагогу с повинной, признав равноПЕСное достоинство христиан по отношению к иудеям подобно Хананеянке, что одобрил и Иисус в каноне Нового Завета? Почему Церковь почти 2000 лет продолжает роптать против такого «богодержавия» (вопреки её «священному писанию»), не имея за собой никакого знания и навыков, способных остановить и погасить экспансию «элитарно»-невольничьего строя?

__________________________

1    2    3    4    5    6    7    8    9    10   11    12    13    14    15    16    17    18    19    20    21    22    23    24    25    26    27    28    29    30    31    32    33    34    35    36    37    38    39    40    41    42    43    44   

ДОТУ