---

Объективно Николай II, отказавшись прежде всего от внешней политики, проводимой Александром III, создал условия для ниспровержения монархии в России. Как пишет в своих воспоминаниях Иоанн Кронштадский — святой Русской православной церкви, — несколько раз по его молитве Бог возвращал к жизни умерших, но молитвы о даровании здоровья и продлении лет царствования смертельно заболевшего Александра III, остались без последствий. Продлись же царствование Александра III ещё лет двадцать (он был сторонником поддержания сословно-кастового строя и умер в возрасте всего 49 лет[1]) — не было бы ни русско-японской, ни первой мировой войны[2], вызвавших обе революции в России. Монархия бы сохранилась. Облик мира — политический — был бы иным: Россия, а не США стали бы единственной сверхдержавой-монархией. Но этот вариант не отвечал Высшему Промыслу.

Известно, что семья Николая II обособилась от «элиты» и жила уединенно, а общество знало о ней больше выдумок, и прежде всего злоумышленно порочащих её, нежели достоверной информации, но при этом царская семью не вернулась и к образу жизни народа: несколько дворцов и парковых ансамблей с многочисленной прислугой каждый, что превосходит жизненные потребности семьи, с учетом даже потребностей обеспечения государевой безопасности; флотилия императорских яхт, каждая из которых размером несколько меньше крейсера тех лет; царь — «хозяин земли Русской»[3]; царевнам подыскивали «достойных женихов» среди зарубежных принцев, подчиняясь несамодержавно библейской глобальной династической политике, в результате которой, как это не выглядит карикатурным, кандидатура одного из английских принцев в 1990-е гг. удовлетворяет требованиям Закона о престолонаследии Российской империи как законного наследника престола в случае, если цесаревич Алексей действительно погиб вместе с остальными членами семьи[4] в 1918 г.

Что ни делается — Божьей милостью всё к лучшему. Монархия земных царей — не идеал, и чтобы расчистить пути к идеалу Царствия Божия в обществе людей, она была устранена. А возрождение её возможно только как карикатурный краткосрочный эпизод.

Что касается пророчества монаха Авеля, то следует обратить внимание, что власть «элиты», изменившей и народу, и последнему царю, не характеризуется в нем как демоническая или безумная. Царь, дескать, «предан будет народом своим», «мужик с топором возьмет в безумии власти». Это — явная клевета на простой народ и выгораживание правящей «элиты», с петровских времен переставшей быть по культуре русской. И о закулисных силах революции 1917 г. — тех же, что организовывали и все предшествующие «элитарные» заговоры против царей, — вещий Авель ничего не сказал. На наш взгляд не сказал потому, что был пророком веры в Бога от эгрегора доктрины «Второзакония-Исаии», во исполнение которой через него и программировалось будущее оказанием воздействия на психику верующих в Бога и в православные таинства царей, что бессознательно-автоматически[5] однозначно укладывало их деятельность в русло сценария-пророчества. То есть имело место не предвидение случая — а его программирование в пределах Божьего попущения; то, что это — программирование, а не пророчество, знаменуется клеветническими по отношению к простонародью и просто исторически недостоверными утверждениями о предательстве царя народом, взятии мужиком власти и т.п.

Было не только «пророчество» Авеля, но и предостережение Г.Е.Распутина о вредности для России вступления в войну, и царь был волен сам выбирать между двумя взаимно исключающими сценариями будущего. Он выбрал войну, вопреки заповеди «блаженны миротворцы», даже в условиях внутренней неготовности России к войне.

В действительности, если быть исторически точным, то не народ — крестьяне, рабочие, воины, купцы — организовывали заговоры и убивали русских царей: все убитые цари Петр III, Павел I, Александр II, Николай II пали жертвами заговоров, учиненных правящей «элитой»: дворянством, разночинной интеллигенцией.

Зачинатели заговоров ни о чем не спрашивали народ, а ставили всё общество перед свершившимся фактом. Народ же реагировал на обстоятельства, сложившиеся в результате заговоров (в которых он участия не принимал), исходя из того, какими сформировалась его нравственность и культура общегосударственной политической деятельности к моменту очередного государственного переворота. Сословно-кастовый строй империи не способствовал выработке в народе культуры общегосударственной политической деятельности: опыта управления деревенским миром и волостью мало для управления государством-цивилизацией. Так было и в1917 г.

«Элита» к 1917 г. сгнила изнутри полностью. Историк В.О.Ключевский характирзовал политическое положение империи следующим афоризмом:

«Самодержавие (было бы более точно сказать «монархический абсолютизм»: наше пояснение при цитировании) нужно нам пока как стихийная сила, которая своей стихийностью может сдерживать другие стихийные силы, ещё худшие.»

Чтобы понять, какие силы, ещё худшие имел в виду В.О.Ключевский, не следует идеализировать и нравы простонародья. Г.В.Плеханов в своём очерке «Гл. И. Успенский» приводит в сноске следующую выдержку из «Писем из деревни» А.Н.Энгельгардта, бывшего не только публицистом-народником (революционеры поколения предшествующего марксистскому), но и агрономом, хорошо знавшим жизнь деревни:

«Известной долей кулачества обладает каждый крестьянин за исключением недоумков да особенно добродушных людей (выделено нами при цитировании), вообще карасей. Каждый мужик в известном смысле кулак, щука, которая на то и в море, чтобы карась не дремал… Я не раз указывал, что у крестьян страшно развит эгоизм, индивидуализм, стремление к эксплуатации. Зависть, недоверие друг к другу, подкапывание одного под другого, унижение слабого перед сильным, высокомерие сильного, поклонение богатству — все это сильно развито в крестьянской среде. Кулаческие идеалы царят в ней. Каждый стремится быть щукой и стремится пожрать карася» (Г.В.Плеханов. Сборник из серии «История в слове». М.: «Современник». 1988. С. 263).

И её продолжает другой афоризм В.О.Ключевского:

«Есть люди, которые становятся скотами, как только начинают обращаться с ними, как с людьми».

Иными словами, не обуздай носителя кулаческой психологии жесткими средствами, он развернет свою активность и будет стремиться возвыситься, унижая других. Кулаческий масштаб и образ мышления — ещё более мелкий чем удельно-княжеский, и потому ещё более безогляно алчный. В 1917 — 1918 гг., когда исчез абсолютизм монархии, царившие в деревне кулаческие нравы оказались на свободе на основе принципа: полиции нет — всё дозволено, насколько силы позволяют. Эту активность пытались канализировать в ходе гражданской войны и белые, и красные вожди: но красным это удалось сделать более эффективно, вследствие чего они и победили. Дальнейшее развитие России как цивилизации требовало защиты государственного управления от кулаческой психологии. И нравится это или нет, но только благодаря тому, что государство не оказало поддержки кулачеству, как то предлагал Н.И.Бухарин, СССР смог подготовиться и выстоять в Великой Отечественной войне.

Кулак действительно способен быть хорошим хозяином в своем частном хозяйстве, но государственные проблемы не вмещаются в его мелочный кругозор, и он не способен понять, что на этом уровне необходима забота обо всем населении страны на несколько поколений вперед, а не только о сиюминутных интересах своего клана. Кулаку можно дать сколь угодно высокое образование, он может расталкивая всех подняться до вершин государственной власти, но как был мелким мироедом, так и останется им, пока не освободится от своей кулацкой психиологии. Что получится, если кулачество, не обладающее глобальным или хотя бы общегосударственным масштабом мышления придет к государственной власти? — А то, что мы видим вокруг после 1985 г.: М.С.Горбачев, Б.Н.Ельцин и многие чиновники рангом помельче — выходцы из семей, которые в эпоху сталинизма квалифицировались как кулацкие. Но не следует валить все персонально на М.С.Горбачева и Б.Н.Ельцина. Необходимо вспомнить и тех, кто в поговорке начала перестройки: «куй железо, пока Горбачёв», — не видел общенародной беды и угрозы, поскольку в ней выражались те же самые кулаческие нравы. Проблема не в происхождении, а в психологии, в масштабе и образе мышления не только «вождей», но и всего остального общества[6].

 Но вопросами «культурного строительства» в народе до 1917 г. занимались Церковь и «элита», которые требовали одного: рабской покорности очередной власти, провозгласившей себя «милостью Божией» легитимной и покрывшей цареубийство[7], но не учили тому, что каждый человек по Божьему предопределению должен быть наместником Бога на Земле и нести свою долю глобальной ответственности и заботы, помогая в этом другим. Потом эстафету культурного строительства переняла партия, которая после устранения И.В.Сталина тоже учила не глобальной ответственности и заботе, а покорности, но не персонально кому-либо, а идеологии, которой корпорация рабовладельцев решила отгородиться от стада рабов.

Теперь Церковь, похоже, снова намервается заступить на тяжкую вахту культурного строительства.Однако кроме россказней со ссылками на пророчества-программы, подобные авелевскому, цитат из трудов богословов, устраняющих из жизни однозначные по смыслу заповеди Божии «преданиями старцев», православие за душой после 70 лет Советской власти ничего не имеет, хотя 70 лет — куда как большой срок, чтобы одуматься и переосмыслить собственное прошлое и намерения на будущее. Иерархия по-прежнему хочет возвеличить себя на Земле в доктрине «Россия — третий Рим[8]» с монопольно глобальными властными притязаниями и для этого живет на основе мифа об истории, отрекшись от труда понять, какой же действительно была история человечества в единстве религиозного и внутрисоциального потоков фактов и случаев — мощных мгновенных орудий Провидения. Примером тому завершение беседы игумена Алексия и экс-генерала А.М.Макашова, опубликованной в «Завтра», № 2, 1999 г. под заглавием «Монах и воин»:

«Игумен АЛЕКСИЙ. Трудно спорить, что без сильной, волевой власти наше государство просто не выживет. Это — необходимое условие возрождение России. Необходимое, но недостаточное. Ведь сам по себе национализм таит немало опасностей. Главная из них — опасность фашизации русского национального движения. Думаю, что наши враги дорого дали бы за то, чтобы мы пошли этим гибельным путем.

Впрочем, некоторые попытки направить огромную энергию русского национального возрождения в этом направлении уже делались. Так, например, православные с тревогой наблюдают за попытками привить нашему национальному чувству вирус «славянского язычества» и оккультизма — этих религиозных основ фашизма.

Поэтому одновременно с подъемом национального движения, одновременно с установлением сильной власти должен происходить и духовный нравственно религиозный подъем. В политической борьбе, как нигде более нужно ясное понимание смысла действий, смысла жизни. А вне веры в Бога у жизни нет смысла. Без Бога, без Церкви человек будет жить ради удовлетворения своих похотей, ради богатства, ради тщеславия. Это гибельный, тупиковый, бесперспективный путь.

А.М.[9] Но ведь есть и другая дорога? Есть православный идеал русской государственности?

Игумен Алексий. Для православного христианина идеалом государственного устройства является самодержавная монархия, потому что она есть образ Царствия Небесного. Но, конечно, нужно быть реалистами. При нынешнем состоянии умов, при том разврате и хаосе, что господствуют в современной России, Господь вряд ли дарует нам Своего Помазанника, Православного и Самодержавного Царя.

Если же попытаться определить тот политический режим, тот способ власти, который нужен нашей истерзанной «реформаторами» Родине, исходя из тех политических реальностей, которые сегодня существуют, то я бы назвал его «православным сталинизмом». И одним из важнейших его признаков должен быть стратегический союз русской государственной власти с Православной Церковью. Это — главное условие, залог возрождения России.

А.М. Ну, если так, то и я — православный сталинист».

То есть православие являет всё тот же «элитарно»-меньшевистский отказ от веры Богу, который есть Вседержитель, и попытки найти истинный смысл жизни в вере в бога, которого нет. А поскольку искоренить уважение к большевику И.В.Сталину и добрую память о нём в народе не удалось, то имя Сталина следует поместить на хоругви обновленного православия, опубликовать якобы его секретные завещания, будто истинным завещанием И.В.Сталина не является его последняя работа «Экономические проблемы социализма в СССР», отрицающая мерзость библейской доктрины построения глобального расового «элитарно»-невольничьего государства, которую на Землю Русскую принесла более 1000 лет назад якобы истинно христианская Православная церковь. Так православные массовики-затейники, концептуально избирательно подбирая реальные и измышленные факты, продолжают монархическую аферу.

В «Завтра», № 50, 1997 г. опубликовано «эссе» А.Трапезникова «Завещание красного монарха», в котором он приводит «фрагменты черновика[10] «Завещания Сталина»», якобы хранимого «Русским орденом». Текст якобы завещания начинается словами:

«После моей смерти много мусора нанесут на мою могилу, но придет время и сметет его. Я никогда не был настоящим революционером, вся моя жизнь — непрекращающаяся борьба с сионизмом, цель которого — установление нового мирового порядка при господстве еврейской буржуазии... Чтобы достичь этого, им необходимо развалить СССР, Россию, уничтожить Веру, превратить русский державный народ в безродных космополитов.

Противостоять их планам может только Империя. Не будет ее, погибнет Россия, погибнет Мир... Хватит утопий. Ничего лучше монархии придумать невозможно, а значит, не нужно. Я всегда преклонялся перед гением и величием русских царей. От единовластия нам никуда не уйти. Но диктатора должен сменить самодержец. Когда придет время. <...>»

Конечно, для многих такое «завещание» Сталина — бальзам на их душевные раны. Но не надо делать из Сталина идиота, который, как «доцент» из фильма «Джентльмены удачи», якобы упавший с верхней полки в вагоне, неизменно пребывает в состоянии «тут помню, а тут не помню».

Вводная фраза «завещания» — о мусоре на могиле и ветре истории, который его разметает, — в разных редакциях повторялась неоднократно на протяжении нескольких последних лет, со ссылками на свидетельство маршала авиации Голованова, который относил её ещё к 1943 г. Она придает убедительность всему тексту в глазах поверхностно мыслящих беспамятных и доверчивых недоумков.

Но одних «Экономических проблем социализма в СССР» достаточно, чтобы причислить Сталина к лику действительных революционеров. Эта работа отрицает не только марксистско-ленинские экономические бредни, но и всю идею сословно-кастового строя как в явной форме, так и в мафиозно-сиоинстской форме угнетения на основе умолчаний, самовластия диктатора или монарха, и всех тех глупостей, которые пытается предложить игумен Алексий и КО, поместив на хоругви имя Сталина.

Истинное завещание И.В.Сталина — «Экономические проблемы социализма в СССР» — не пустая партийная болтовня. Того, что под руководством Сталина была провозглашена и осуществлена политика планомерного снижения цен по мере роста объемов производства, — более чем достаточно, чтобы признать его контрреволюционером в сионистско-марксистско-троцкистском понимании; но того же достаточно, чтобы признать его революционером против сословно-кастового строя Российской империи, существовавшего до 1917 г., вся история которого — хроника роста цен и бунтов населения, доводимого до нищеты правящей «элитой» и одурманенного православной церковью.

Сталинская концепция прав и свобод человека отличается и от западно-демократической, и от традиционно российской сословно-монархической. И.В.Сталин не скрывал, что, на его взгляд, является основой осуществления прав и свобод личности в цивилизации, построенной на принципе необходимости искоренения паразитизма «элит» из жизни общества.
Петр I умер со словами «Отдать всё…». Он не написал завещания заранее, как то сделал И.В.Сталин, но знал, что оставить Россию некому — вокруг одни мерзавцы: один любимец А.Д.Меньшиков за годы «верной» службы, при не малых официальных доходах, сверх того один украл пять годовых имперских бюджетов (Россия в те годы уже была сверхдержава и бюджет её по тем временам был не малый в сравнении с другими великими державами) и разместил всё украденное в зарубежных банках. И смертная речь Петра была оборвана Свыше: ему не было позволено назначить преемника, дабы все убедились на практике последующих царствований, что сословно-кастовый строй и его монархический венец не угодны Богу, поскольку «Бог не есть бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквях у святых».

Но если всего этого в упор не видеть либо забыть, то некоторая часть отказавших себе в способности думать патриотов признáет себя «православными сталинистами» и пойдет стадом агнцев (баранов, если попросту по-русски) за попами в библейское «элитарно»-невольничье будущее, которое, однако, по Высшему промыслу обречено не состояться.
15 — 16 февраля 1999 г.

ДОТУ

Предыдущая страница / К оглавлению / Следующая страница