Русский язык

Андрей Митин
директор ССРЯ

Смена поколений людей, которые говорят на «советском» русском заканчивается.

Десятилетние отпрыски таращат удивлённые глазки и топорщат розовые ушки, когда видят или слышат слово «комбед» или «ревком» (прекрасно, между прочим, понимая какое-нибудь “кул” или “фак”).

Мы в своё время делали то же самое, встречая какую-нибудь «рацею» (проповедь) или «фалду» (пола фрака).

И нынешнее изменение строя языка (предпочтений, конструкций, общего направления развития) является гораздо более глубоким, нежели простой «косметический ремонт» ознаменовавший проникновение в русский язык рыночных и околорыночных реалий. Уже невозможно представить себе, чтобы продвинутый юзер с мобилой наперевес мог о чём-то связно поговорить с бабушкой из какой-нибудь деревни. Да что там из деревни, даже со своей старенькой соседкой по подъезду. Общих тем могут быть всего несколько: история недавняя (у юного поколения уже свои оценки), политика нынешняя, общие бытовые проблемы по ценам и товарам. А о чём они тогда могут поговорить? О музыке? Нет. О глобализации? Нет. О своём обучении? А чему там учат вас, нынешних отпрысков? Ась? Тоже нет.

Банальное расхождение в жизненных интересах при смене поколений не в счёт. Имеющий место быть раскол гораздо глубже — и повеяло философией — от личностных, оценки мира и себя в нём как частности, до кардинальной смены приоритетов в принципе. Дело уже не только в том, КАК юные говорят, можно назвать одно и то же понятие разными синонимами, а в том, О ЧЁМ они говорят. И вот то, О ЧЁМ они говорят, банальное КАК всего лишь криво и с ухмылкой отображает.

В этом самом О ЧЁМ уже остаётся всё меньше и меньше русского и русскости. Потому что сфера языка это не только то, чем мы общаемся, это ещё и наработанные поколениями и поколениями пласты литературы (она ещё, слава Богу, в почёте), науки (описание на русском языке), техники и технологии (кто первый придумал, у того и заимствуют), активной внешней политики. И, если прекратить нарабатывать новые наслоения на уже имеющиеся пласты, то эти наслоения будут не русскими, а какими-то другими. К примеру, можно ли говорить об интернете и связанных с ним технологиях на русском языке? Можно. Но очень неудобно, потому что весь слой пропитан англицизмами. И с этим уже мало что можно сделать.

В развитии нашего с вами языка, априорно учитывающем все социальные и прочие аспекты смены жизненных реалий, происходит следующее:

• Опрощаются грамматические конструкции.
• Исчезает фон нормативного (на него равнение раньше было) конструкта языка (как письменного, так и устного).
• Полублатная лексика прочно вошла в разговорные «штили».
• Всё в большей мере проявляется убожество касательно правописания и пунктуации (кодификация былых времён ушла и помахала всем нам ручкой!).
• Идёт вялая борьба между изначальной «русской» красотой слога и заполонившими весь эфир и всю прессу (книжки идут нога в ногу) уродцами из английского. Кто победит?
• Научные языковые и политические институты (которые думают за нас о тенденциях мирового развития — мы их по телевизору каждый день видим, вещают они, вещают…) явно или струсили, подняли над головой щит «недофинансирования» и прошляпили, прохлопали, профукали всё, что можно было, или просто заболтали проблему, выдвинув на передний край то, что вторично…

Проясню по-статейно:

Опрощаются грамматические конструкции

Мы и раньше не говорили сложноподчинёнными предложениями. Мы и сейчас их знаем лишь из школьной зубрёжки грамматики.
Но мы раньше, по крайней мере, стыдились незнания того, что это за зверь такой «сложноподчинённость» и «сложносочинённость», сейчас же мы этого не стыдимся. Потому что интернетовское бытописание вяжет. Донести мысль бы, вскрикнуть бы… а там, хоть трава не расти. И в спешке, в скудоумии, в неразберихе столь быстро меняющегося мира и в появлении новых и новых вещей и понятий, не до красоты и упорядоченности! Зубры, разумеется, противостоят этой тенденции, не дают рассыпаться всё более ветшающему домику изысканной русской грамматики окончательно, но сколько их, зубров-то, осталось: пройдёт пара-тройка десятилетий, и от старой школы останутся одни видимости. Эхо останется.

Исчезает фон нормативного конструкта языка

А это уже претензии к власть предержащим! Нами уже избранных и от нашего имени в стране управляющих. Эй, вы, делители нефтяных скважин, совсем очумели?! Вас для чего избрали? За 10 лет, начиная от введения более или менее понятных правил рыночной игры, не сделано ничего, понимаете, ровным счётом ничего для хотя бы координации и выработки политики в одной из важнейших сфер существования русских и русскоязычных — в области языковой политики! Приняли лукавый закон о языке (кто его только не склонял). После многолетних обсасываний — на тебе боже, что нам негоже. Громко хлопаем в ладоши и низко кланяемся. Спасибо большое!
Ну а дальше-то что? Где хотя бы банальная процедура сертификации на знание великорусского языка? Кто ею наказан отказом от должности? Не будет ни возрождения (а вырождения, собственно, и не было), ни роста России ни внутри себя, ни снаружи, без мощной поддержки своего собственного языка. Которая на первых порах могла бы включать в себя опережающую (а не плетущуюся в хвосте перемен) языковую политику: строгую, выдержанную, а самое главное, внятную.
Ситуация, при которой мы заимствуем у кого ни попадя и что ни попадя, «обогащая» себя самих, должна же когда-нибудь прекратиться. Если давлению извне нет сопротивления изнутри, то результат будет плачевен: мы будем шмыгать носом от бессилия, говоря и выписывая какое-нибудь очередное заимствование, вместо того, ЧТОБЫ ИЗ РУССКОГО ЯЗЫКА другие языки черпали новое, свежее, яркое.

Полублатная лексика прочно вошла в разговорные «штили»

Вошла? Вошла. Хватит нам этого уже? Или ещё ждать будем? Мне кажется, хватит, наелись досыта. Пора и честь знать. Президенту, который «мочит террористов в сортире», не мешало бы задуматься и сделать выводы о том, что его слушаем не только мы, великовозрастные граждане, но и наши дети, которым мы дома прививаем некоторые другие ценности и приоритеты. И что равнение на первое лицо в государстве, увы, всё ещё имеет вес в нашей стране. А посему, надо или заткнуться, гражданин президент, или продумывать свои высказывания, а также последствия от своих высказываний. Это же, в ещё большей степени, касается остальных у руля стоящих и очень слышно спящих, и уж совсем прямо касается всех, кто навязывает свою манеру общаться и манеру держать себя в языковых рамках — всех публичных и околопубличных деятелей.
Воспитание, в самом своём глубоком смысле, есть волевое сдерживание рвущихся наружу животных инстинктов. Будьте воспитаннее, господа, граждане, товарищи, следите за своей речью и силой воли уничтожайте языковое гадьё. Вам воздастся за это сторицей. Через ваших детей. Через их к вам отношение.

Убожество касательно правописания и пунктуации

Вопрос этот очень, кстати, спорный. Что лучше: сумасводящая сложность или стройная простота? Наверно, стройная простота. А может и сложность. Кому как. Но ориентира-то нет. Он испарился в лихолетье 90-х годов. А язык здорово изменился, а правила не поспевают, остались теми же, что были в середине прошлого века. Налицо неприятная двусмысленность, которую кожей ощущают все, кто уже не застал твёрдой руки государства, но ещё никак не может самому себе обозначить определённые правила и чётко следовать им. Есть лишь великое множество споров на тему как лучше: «парашут» или «парашют», которые ведут в никуда, потому что прояснить надо другое: а именно — продумать КАК влияет компьютеризация, глобализация и диверсификация всего и вся на язык и выработать новые правила применительно к стилям УЖЕ существующих новых средств, манер и способов общения и коммуникации (эл. почта, онлайновые конференции, документация, которую не печатают на машинке, а набирают на компьютере и выплёвывают через принтер, особенности графики русского текста… проблем, размытых, невыясненных, ещё не продуманных — вагон и маленькая тележка…). Задачи и их решение, а не личные вкусы господ-литераторов и господ-учёных. Причём задачи общероссийского масштаба, применительно к реальным проблемам, а не высосанным из пальца. Задачи, которые ставит жизнь.

Эти задачи просты на самом деле. Вот они:

проблема буквы Ё, проблема твёрдого знака (в некоторых словах), проблема дефис-тире, проблема двоеточие-тире, проблема запятых (во многих случаях), проблема введения-невведения в письменную речь смайликов, других знаков (каких?), проблема унификации построения графиков, таблиц, списков (здесь можно принять западные стандарты, можно оставить свои), проблемы шрифтов (стандартизация компьютерных, имеющихся в наличие и разработка новых), проблемы красоты применительно к русским шрифтам и построения текста на компьютерной, опять же, странице (выработка стандартов, рекомендуемых к употреблению, графических и иных программ).

Худо-бедно все вышеперечисленные проблемы решаются и будут решаться. Спонтанно, каждым человеком или организацией отдельно. Ругаясь про себя на отсутствие чётких стандартов и рекомендаций, на вынужденность тратить время на выполнение несвойственных функций.

Борьба между «русской» красотой слога и уродцами

Самое интересное, что все без исключения русские люди (у кого русский язык родной!) практически безошибочно могут определить для себя «красоту» или «уродство» какого-либо вновь появившегося слова, фразы, манеры письма или речи! Проверьте себя и своих ближайших друзей и родственников на какое-нибудь такое вот эдакое и сравните со своими собственными ощущениями. Выяснится, что что-то очень близко, а что-то очень далеко. Нет бы и поступать, так, как вы чувствуете: забывать то, что неприятно произносить или писать, и говорить, писать то, что нравится. Языковое чутьё не подведёт, смею вас заверить. Никогда. А что-то всё-таки мешает, мозг судорожно ищет спасительной соломинки какого-нибудь авторитета… а его нет.
Другая интересность: когда какое-то новое явление надо как-то назвать либо обозначить, то спешка людская служит плохую службу. Как правило, порождаются монстры и монстрики. В этом случае, отсутствие банальной оперативной службы языкового контроля (в государственном масштабе, а не любительском) ведёт к ухудшению языкового поля. Потому что тот, кто запускает слово «в жизнь», в 99,99% случаев думает о том, ЧТО ему надо выразить, и не соотносит это ЧТО с канвой, структурой, смыслоразличением и прочими параметрами языка. А раз не соотносит, то и выходит часто брак.
В итоге выходит именно что «борьба», вместо спокойной, методичной отбраковки и озвучивания на всю страну КАК рекомендуется поступать с тем или иным языковым феноменом. Поэтому всякая борьба изначально скрывает в себе возможность победы худшего над лучшим. А раз утвердившись, это худшее, как шлейф, тянет за собой худое, непотребное, противное.

Научные языковые и политические институты не выполняют свои задачи

Которые можно определить как выявление тенденций, мягкое и жёсткое (в зависимости от «тяжести» случая) регулирование, администрирование и озвучивание рекомендаций.

Все старания филологов (а мы стараемся, чёрт побери!), увы, пока напрасны. Наработанные способы влияния на язык (оставшиеся с советских времён) никак не обозначили свою действенность. А раз так, то всё, что делается имеет столь мизерный эффект, что говорить о нём не стоит вообще. Он практически нулевой.
К этой мысли меня подвела шестилетняя история Справочной службы русского языка и возникновение и деятельность всех без исключения институтов, организаций и фондов, прямо или косвенно обозначающих свою сферу как языковую. Мы ничего и никак не добились, господа. Поезд ушёл. Хотя мы его ещё очень отчётливо видим.

Нам осталось десять-двадцать лет, чтобы испытать первые ушибы от падающих на наши головы зрелых плодов того, что сейчас находится в состоянии пестиков и тычинок.
Вкратце то, что будет скоро нельзя назвать оскудением, порчей языка. Нет, язык вовсе не оскудеет, поскольку раз останется жизнь, её проблемы, и люди, объясняющие эти проблемы, то останется и язык. Просто будет больше (тенденция есть и она набирает силу) появления чего-либо на других языках, прежде всего на английском и китайском, а на русском будет этого самого меньше. Просто больше 50% населения России станет двуязычным, трёхязычным, и время, проведённое в изучении второго и третьего языка (так будет диктовать сама жизнь, глобализированная донельзя!) вычтет из русского языка целые пласты понятий, которые при лучшем развитии событий, могли бы остаться-таки русскими. Да, изменёнными, да, с нашей точки зрения исковерканными, да, в какой-то мере нереальными, но «русскими».
Ну, и самое главное, что обязательно случится, если мы не засучим рукава и не станем собственной волей диктовать то, что нам хочется, а не то, к чему нас подвигают. Произойдёт сдача позиций ареала языка в ущерб самому себе.

Чтобы прояснить эту глубокую мысль, приведу пример: попробуйте выйти на международный рынок с русским языком. Никто даже разговаривать не будет, потому что сложившаяся практика требует употребления английского (и этому есть экономические причины). Причём, заметьте, даже если вы выйдете на рынок Южной Америки, где в ходу вовсе не английский, а испанский и португальский, ситуация от этого не изменится (потому что все международные термины прописаны и утверждены как строго определённые понятия на английском). Таким образом, маленький пласт русского уже ушёл.

К сведению тех, кто хмыкает и крутит пальцем у виска, прочитав предыдущий абзац. По всей Европе идёт угасание своих собственных языков — особенно датского, голландского, шведского. Почему? А пласт международной торговли принадлежит английскому, язык научных публикаций — английскому, язык образования — английскому, язык половины фильмов, радио и газет, не считая интернета — английскому. Где родные языки шведов, датчан, голландцев? А на улице. Да в семье. И то, и другое разбавлено англицизмами. Не знать ТАМ, в этих странах, английского уже не только не престижно (как было пятьдесят лет назад), а просто невыносимо. Ни работы нормальной получить, ни пообщаться по интересующим тебя темам, ни, извините, расти умственно и вширь. Литература на родных языках угасает, телевидение умирает, радио — тоже. Хряк, и через сто лет эти языки будут изучать дотошные исследователи по оставшимся реликтам. А дружная семья потомков викингов плавно вольётся в не-разбери-какой мир.

Глаза, да видят, другими словами, а уши, да слышат.

Продолжение этой статьи

Немного рекламы:

Купить пуховик в Казани Качественная верхняя одежда – хорошее вложение средств. Руководствуясь советами, вы сможете купить женский пуховик, который прослужит ни один сезон. В магазине «Сударушка» удастся выбрать из множества эффектных и практичных моделей.