Интеллектуалы и культуралы

«Хорошо знать иностранные языки!», — сказал волк, выходя из кустов…

Фраза из анекдота за последние годы наполнилась нешуточным содержанием. Потому что «знать языки» ныне не просто «хорошо» бы, а… необходимо. Я не говорю об увеличившихся «культурных обменах», я говорю о нашей с вами жизни в России. Сейчас.

Сначала немного примеров: «Московский комсомолец» уже постоянно называет свою рубрику якобы «тематических рекламных объявлений» (где вперемежку всё: магия, снятие запоев и продажа авиабилетов) одним коротким, ёмким, по-своему содержательным, но, увы, малоизвестным словом classifieds. Другая рубрика таких же рекламных объявлений того же издания (к которой, кстати, classifieds подходит больше) названа коротким, ёмким, по-своему содержательным, но, увы, малоизвестным словом key-note. Вы знаете, что обозначают эти слова? Если бы журналистский корпус этой газеты стал внедрять слова “клэссифайдз”или “ки-ноут”, (написанные кириллицей), я, быть может, скривился бы, но не более. «МК» же лукаво не мудрствует — лепит прямо на английском. Спрашивается — с какой стати?

Откройте любой современный лубок (“Официэль”, “Менз Хелс” и иже) — та же картина. На иной рекламной странице и слов-то русских не найдёшь. В самих текстах журналов — редких, как пингвины в зоомагазинах — слова на иностранных языках встречаются сплошь, а не изредка. Рекламные щиты вдоль дорог: на половине из них надписи на иностранных языках.

Радио и телевидение. Просто умолчу. Вы и так всё знаете.

С моей точки зрения такое вживление иностранных слов на иностранных же языках, малопонятных большинству населения, на всех мыслимых видах носителей информации — есть явление нынешней жизни. Или, если хотите, феномен, на который ещё никто не обращал должного внимания.

Вторая сторона проблемы — активное вживление в языковую среду вульгаризмов.
Т. е. языковых непотребностей, взятых из достаточно узких слоёв общения: профессиональных, воровских, молодёжных. Причём, для оправдания употребления слэнговых слов и фраз всегда находится объяснение: иногда так проще высказать какую-нибудь мысль. Мне сразу вспоминается филологический аргумент времён обучения в институте: одним матерным глаголом в русском языке могут передаваться диаметрально противоположные действия с диаметрально противоположной эмоциональной окраской. А уж если задействовать два глагола, то можно просто забыть про остальное разнообразие и синонимию. ТАК выражаться, согласен, проще.

Объяснять это чьей-то фатально злой волей — глупо. Такой воли попросту нынче нет. Объяснение этому другое. Вот оно.

Люди, создающие общественно-культурное поле языка (к ним можно отнести политиков, журналистов, писателей, музыкантов, поэтов, и обязательно надо добавить рекламистов-слоганистов), делятся, с моей точки зрения, на два вида. Если раньше тип (хомо советикус) был, в общем и определяющем целом — один, то за десятилетие, рядом с первым, подрос и стал мирно сосуществовать другой. И вот их взаимодействие и определяет нынешнюю ситуацию.

Условно эти виды можно разделить на «интеллектуалов» и «культуралов». В основном, именно их совместные усилия (необязательно осознанные) и меняют картину русского языка.

Каким образом?

Образование интеллектуала покоится на гуманитарной основе бывшей советской школы. Расти интеллектуально такому интеллектуалу было в своё время куда как легче, потому что с самого раннего возраста в него железобетонно вбивались такие представления о культуре и СТИЛЕ познания, которые не позволяли относиться к языку, как к банальному средству общения. Потому что такой интеллектуал знает всей совокупностью ТОГО образования, а скорее ощущает всей своей подкоркой, что язык — это величина сакральная. И именно этим объясняется, что интеллектуалу вовсе не наплевать на многие вещи, на которые, с первого взгляда, не стоило бы обращать большого внимания. К примеру, на дисциплину грамотного и внятного письма. На следование определённым правилам. На логику рассуждений, на красоту стиля. На лексику. На правильное (в рамках уже сложившейся традиции и красоты типографской печати) оформление.
Поставив таким образом «выращенного» интеллектуала в жёсткие рамки тоталитаризма — можно не сомневаться за чистоту и сохранность языка. Интеллектуал, воспитанный в дисциплине и страхе, не будет допускать никаких искажений. И потому что боязно, и потому что так воспитан.
Но, если поставить такого же интеллектуала в другие условия — более свободные, то картина меняется.

Интеллектуал начинает допускать умственное ёрничанье, его и раньше неосознанно раздражали естественные границы родного языка (а на самом деле давила несвобода!), манили просторы и кажущееся необъятье культур соседних, а теперь его аж трясёт от великолепия и разносторонности его знаний о столь многом… И он начинает обращаться с языками вольно (но шикарно!). Он обращается вольно и с культурами. Он их месит, он их перелицовывает, он старается их соединить.

И порой, увлекаясь, допускает в своих высказываниях и работах излишество употребления иностранных слов и вульгаризмов. Но он старается это сделать так, чтобы было красиво. Потому что человек, действительно знающий и умеющий излагать собственные мысли, никогда не станет вводить в свою речь непонятности. Потому что хочет быть понятым. Свою речь он может лишь украсить.
Таким образом, интеллектуал украшает.

База образования (не само образование) российского обывателя нового типа (скажем, лет двадцати от роду) — или так называемого «культурала», — включает в себя качественно иную ширь. Какой не было раньше. К примеру, в детстве он переиграл огромное количество компьютерных игр. Находил километры интернет-дорог. Десять лет смотрел (с интересом или без — другой вопрос) плохо переведённые фильмы. Внимал телевизору, ума прибавляющему. Читал книги, многообразие чувств вызывающие. Учился по учебникам, диаметрально противоположные выводы выводящим. В общем, получил в результате в свой ум и мозг мощную, РАЗНУЮ и насыщенную противоречиями информацию по огромному количеству знаний. Но, увы, не скреплённую никаким каркасом. Никаким, понимаете: ни ложным (коммунистическая идеология), ни НЕ ложным. А никаким. Поэтому в голове такого индивидуума некоторые фундаментальные вещи отсутствуют. Напрочь.

Образование такого, скажем, журналиста, при всём, при том, что его учили на журфаке примерно тем же дисциплинам примерно те же преподаватели, что и десять лет назад, покоится на совершенно другой основе. Во-первых, исключена любовь к родине, гордость за свою страну… хотя бы на уровне декларирования. Во-вторых, отсутствие видимой цели (ориентира, путеводной звезды, идеала). В-третьих, сам процесс обучения, воспитания был не прям, не логичен, не целесообразен, не охватывал собой все стороны процесса, а был сумбурен, сенсационен, поверхностен…

Культурал вырос в среде свободы (вседозволенности). Поэтому некоторые этические и эстетические нормы для него — анахронизм. Поэтому границы его собственного мироощущения гораздо шире подобных границ интеллектуала. Это, увы, печальный факт. Но даже эти, более широкие границы, у культурала размыты. Другими словами, культурал столь же свободен в осознанном выборе своих границ, как интеллектуал, увы, неспособен осознанно от них избавиться. (Если эту фразу с первого раза вам не понять — перечитайте её ещё раз, медленнее!)

У культурала тоже есть свои задачи. Он тоже их видит в соединении (глобализации) разных культур на российской почве. Ничуть не сомневаясь в целесообразности, без глубокого осмысления своих собственных шагов, культурал рубит с плеча. Этому не мешает его образование, в котором пословица «семь раз отмерь, один раз отрежь» отсутствовала.

Культурал берёт иную культуру (от иностранной до чуждой ему внутренне: он в ней не варится) и переносит образцы этой культуры в нашу действительность так, как есть. А дальше — хоть трава не расти!
Таким образом, культурал переносит. Тупо переносит.

Оба они, и интеллектуал, и культурал, ныне поставлены в одинаковые условия. Выживать в условиях рынка. Но, если первый всё-таки даже в таких условиях стремится «нести доброе, вечное», просто потому, что в силу воспитания иначе не может, то второй, в силу уже другого воспитания, может, и хотел бы, да для этого у него нет ни душевных сил, ни силы воли. И поэтому он несёт публике «эрзац». Вроде то же самое, да не то. Разница порой видна невооружённым взглядом.

В результате получается следующее: многое, слишком многое в нашей жизни — а выпукло в средствах массовой информации — производит впечатление легкомысленности, нахватанности, не готовности разобраться с проблемой по существу, а пробежаться по ней рысцой… да и забыть (токи-шоу последних лет тому пример!). И язык отображает эту особенность в наиболее чистом виде: в нём отсутствует глубина и проработанность мысли. Поясню: если требуется изложить какую-то сложную проблему, то и культурал, и интеллектуал пройдут по одному и тому же пути, оба они в трудных случаях изберут для выражения своих мыслей или вульгаризмы, или прибегнут к помощи иностранных языков. Причём, если употребление вульгаризмов всё ещё считается в «умных» кругах достойным осуждения (слава Богу!), то употребление непонятных калек с иностранных языков — признаком утончённости. Хотя ни первое верно, ни второе умно. Но делать по-другому и интеллектуалам, и культуралам нынче трудно. Нет ни нормального самообучения, ни крепкой самодисциплины, ни цензуры. Очень редко ощущение стильности речи. О простом вкусе я умолчу — он исчезает. Есть одна окаянная вседозволенность, которая соблазняет доступностью первых, и является единственной на памяти естественной средой для вторых.

Есть и ещё один тонкий момент, на который я бы хотел обратить ваше внимание. Все предыдущие изменения языка (следствия политических изменений в обществе!!!) происходили СВЕРХУ (от власти) ВНИЗ (на нас: на народ). Вспомните, Россия всегда жила в условиях тоталитарности. Всегда. И великие тому есть примеры: от Петра свет Алексеича до Владимира, свят-свят, Ильича. Теперешнее же изменение происходит не сверху, потому что уже второй десяток лет наши ВЕРХИ — политические импотенты, способные лишь вяло плыть по несущему их куда-то течению. Нынешнее глобальное изменение происходит… по незаметной, естественной в высшей степени, горизонтали человеческого общения. Как бы без давления властей (сыты, сыты давлением по горло!), но под давлением других, с моей точки зрения, не менее, а может быть и БОЛЕЕ опасных факторов. Это давление даже как-то трудно идентифицировать. Именно потому, что это даже не чья-то целенаправленная политика, а просто какое-то… море разливанное.

Я говорю о том, что сейчас граница языка, до которой можно толковать и дотолковаться, находится там, где заканчивается… какой бы то ни было смысл. Где начинается полная профанация и бессмыслица. Другими словами, каждый нынче волен делать так, как ему заблагорассудится, и ограничениями для интеллектуала служат лишь некие неясные культурные ориентиры (как правило, затверженные ещё в детстве), но успешно преодолеваемые усилиями воли, для культуралов же — их нет вообще.

Придание смысла своим собственным словам — ясного позитива — становится моветоном. А после нескольких лет следования моветону — это переходит в привычку.

Никакая власть за десяток лет не смогла бы ТАК переделать язык, как мы сами его переделываем. Добровольно переделываем, заметьте.

Продолжение:
«Культурал» в близком рассмотрении
Интеллектуалы резвятся

Немного рекламы:

Теперь сиквел фильма «Tomb Raider: Лара Крофт» снимает шоураннер сериала «Страна Лавкрафта Сиквел фильма «Tomb Raider: Лара Крофт» сменил режиссёра https://beauxchalets.com/categories/na-prirode/ Место Бена Уитли (Ben Wheatley; «Высотка», «Перестрелка») заняла Миша Грин (Misha Green) — шоураннер и исполнительный продюсер сериала «Страна Лавкрафта». Она также займётся написанием сценария.Для Грин работа над этой картиной станет режиссёрским дебютом. В своём «Твиттере» она заявила, что из «классической эпохи» Tomb Raider ей больше вс